Посвящаю Ю. К.

Нет худа без добра, - сказал задумчиво Художник, переступив порог своей мастерской, играя розой в руке.

Некому было розу подарить. Никто не пришел на свидание…

Художник налил в пустую бутылку воды, водрузил в нее розу и поставил посреди своей мастерской.

И Роза осталась одна…

Розам не больно, когда их срезают с куста. Розам больно, когда они не нужны.

Розы прекрасно чувствуют, по назначению они попадают в человеческие руки, или так, как сейчас, - «нет худа без добра».

Розам нужны трепетные руки. Розам нужны нежные взгляды. Розам нужны теплые слова. А иначе они вянут.

Наша Роза гордо возвышалась над столом в мастерской художника, но первый лепесток уже отделился от бутона, готовый упасть…

А что, хоть это и банально, но в ней что-то есть, - сказала бирюзовая краска, - и ей так к лицу эта капелька росы на листке…

Краски несколько оживились. Появлению Розы они были искренне рады. Краски явно скучали.

Хорошо, что она кремовая, - сказала белая краска, - красная роза, по-моему, это не просто банально. Это неприлично.

Почему? - проснулась обиженная красная краска, - что во мне неприличного? Просто у меня есть свои принципы. Кто виноват в том, что у вас их давно уже нет?!

Белая краска стала доказывать красной, что и у нее тоже есть свои принципы. Их стал мирить аквамарин. В спор оказались замешанными и другие краски. Они стали бегать по палитре, сходясь во мнениях и расходясь, создавая союзы, объединения, - одним словом, краски вошли в привычный образ своей жизни, а Роза и стала этим самым образом этой самой жизни. Даже центром ее.

Конечно, для Розы было бы гораздо лучше, если бы ее в тот вечер просто подарили девушке, но внимание красок ей тоже льстило…

Она еще не знала, сколь неверна творческая среда, сколь она коварна.

Художник бросил на свой стол черный маркер, который взял у знакомого автомеханика, чтобы записать номер телефона. (Он машинально сунул маркер в карман куртки.)

Бросил художник маркер себе на стол, прямо к краскам, карандашам, не подумав…

Маркер был толстый, как атомная бомба, и весь в иностранных надписях.

Наши добродушные краски сразу же с интересом отнеслись к чужеземцу.

Маркер держался в отдалении. Был он точно иностранный, но заправлялся давно уже по - отечественному, и ему не хотелось, чтобы краски пронюхали.

Маркер осмотрелся. В мастерской художника ему не понравилось. Его раздражали запахи красок (то ли дело - бензин!), раздражала палитра с ее неуловимыми и непонятными оттенками. Он с презрением смотрел на блеклые карандаши. А чистые листы бумаги вызывали в нем злобу.

И тут он увидел Розу…

Увидел - и взорвался хохотом… Дело в том, что розы он видел раньше только на пошлых плакатиках в своем прокуренном гараже.

В мастерской художника после того, как маркер отсмеялся, зависла тягостная тишина. Первой ее нарушила черная краска.

Сколько же в нем юношеского максимализма! Социальной смелости! Эпатажа! Правильно! Только таким и может быть настоящее творчество! Дерзай, молодость!

И в самом деле! - вторила ей краска коричневая, «марсовая», - сколько можно жить по этим канонам?! Нас задушили эти рамки условностей! К чему это ханжество?!

А действительно, - вмешалась краска травянистая, - почему именно Роза, а не кочан капусты, к примеру? И что мы в ней все нашли?

Нет, вы посмотрите, с каким презрением она смотрит на всех нас! - сказал восковой карандашик, - она же любит только себя!

И пользы в ней никакой нет! - продолжала травянистая краска, - не то, что в капусте!

И не выражает она ничего, кроме собственной банальности! - сказала колонковая кисть, - даже бутылка, в которой она стоит, гораздо интереснее ее самой. При полумраке под определенным углом зрения контуры бутылки могут напомнить, например, вздернутые женские плечики… Чем не предмет искусства?!

А при полном мраке предметом искусства может стать сам мрак! - произнес тусклый голос из пустоты. И краски снова затихли.

Все с ужасом посмотрели на черную краску, но та молчала. И не маркер это сказал. Из всех тех нескольких слов, которые он знал, которым он научился в гараже, ни одно не подходило пока что для того, чтобы его можно было вставить в разговор в этом обществе.

Долой Розу! Да здравствует капуста! - закричала с полу завалившаяся за кровать грязная вилка.

И черный маркер весело открыл рот для своих нескольких слов. Пришло их время.

Лепесток Розы, печально планируя, опустился на стол художника. Да и сама Роза склонила голову.

Наша Роза явно увядала. Положительно, никому она не нужна и некому здесь за нее заступился. Было совершенно ясно: Роза увянет раньше, чем наступит рассвет. Даже раньше, чем затихнут эти споры.

Некоторые краски или карандаши откровенно злорадствовали. Некоторым все это было глубоко безразлично. Они целиком и полностью были в своем высоком искусстве и не опускались до низменных склок. Некоторым было досадно их малодушие и молчание, но, тем не менее, они продолжали молчать и малодушествовать…

Но был еще здесь карандаш, простой карандаш. Так, даже не карандаш, а какой-то нервный огрызок…

Он висел в полумрачном коридоре на стене, на ниточке, около телефона. Им художник иногда записывал прямо на обоях, довольно не свежих, номера телефонов, подписывая к ним заглавные буквы, а то и слова. Если разговор по телефону затягивался и становился интересным, художник увлекался и начинал рисовать этим карандашом тут же, на обоях, женские головки, цветы, какие-то избушки на курьих ножках…

И вот именно этот простой карандаш вдруг заговорил.

Что вы делаете?! - сказал он. - Вам же потом, когда наступит утро, стыдно станет!

А ты кто такой?! - спросила колонковая кисть. - Тебе кто дал право высказываться? Ты же даже не член нашего творческого объединения!

Действительно, карандаш не был членом творческого объединения всех этих красок, карандашей, кистей и прочих средств изобразительного искусства, находящихся на столе художника, которые на этот одинокий настенный карандашик смотрели примерно так, как артисты театра посмотрели бы на рабочего сцены, вдруг подавшего свой голос на репетиции. Но неправда, что карандашик не знал творчества, не знал, что такое изобразительное искусство! Ах, как в самозабвенном творчестве он забывал про часы, а то и про дни!

Но кто будет смотреть на засаленные грязные обои?!

Да, я не являюсь членом вашего объединения, - сказал Карандаш, - но едва ли принадлежностью к какому-нибудь объединению, пусть даже и самому высокому, можно оправдать низость. А вы ее унижаете. Видите, как она наклонила свою голову, как роняет лепестки?! Вы ее убиваете!

Не слушайте их, - обратился Карандаш к Розе, - прекраснее вас нет никого на свете! Я докажу это!

Надо сказать, что речь Карандаша заинтриговала многих.

Интересно, как и что он собирается нам доказывать, - говорили краски, - когда сам привязан к своей стене? Да и кто его пустит сюда? Разве что сорвется с привязи?

Кто-то испуганно предположил, что Карандаш замышляет теракт.

Кто-то романтически вздохнул. Многие тайно были довольны, что нашелся этот смелый Карандаш. Он спас честь многих благородных красок. А поскольку Карандаш сам был неблагородного происхождения и не входил в их объединения, то конкуренции он им не составлял.

Так или иначе, но Роза в эту ночь не завяла. Она потеряла еще два лепестка, но за ночь гордо распрямилась и стала даже стройней, чем была.

А утром, при первых лучах солнца, на грязных и выцветших обоях в коридоре мастерской художника все увидели удивительный карандашный рисунок.

На рисунке была изображена Роза, та самая Роза, в бутылке из-под вина. Только на рисунке она была как бы без шипов. И рисунок имел дерзновение быть очень похожим на сон…

Точнее, он был похож на сон, который не хотел рассеиваться при наступлении утра и имел дерзновение быть.

А день приходил, как боль в руке юноши, который, выпалив заветные слова своей девушке, сжал в руке стебель розы, не чувствуя, как вонзаются в ладонь шипы, не замечая, как орошается снег у подножия памятника Пушкину на Тверском бульваре каплями крови. Как на дуэли…

И то, что было сказано этому юноше в ответ, чем он был высочайше пожалован и одарен, это было как сон, в который страшно и дерзко было бы верить (когда, озарив улыбкой, убежала девушка с розой в руке и скрылась в высветившейся вдруг толпе), если бы не эта пробуждающаяся в руке боль! Верная боль!

Лучи солнца упали на Розу - и она воцарилась в мастерской художника.

Теперь ни у кого и в помыслах не было посягнуть на ее абсолютную и неограниченную монархию.

А в общем-то недурно, - сказала бирюзовая краска, - и не приторно… и свежо…

Да, в этом наброске что-то есть, - согласилась краска белая.

Краски бурно принялись обсуждать работу карандаша. Не обошлось, конечно, и без острой полемики. Но для всех было очевидно, что карандаш исполнил свое обещание, чем и к своей персоне привлек немалое внимание и уважение. Кто-то из мелков даже предложил включить простой карандаш в творческое объединение. С испытательным сроком, безусловно, и в качестве свободного кандидата.

Так или иначе, но решено было пригласить виновника утреннего торжества в общество, так сказать…

Только карандаша не было больше на ниточке, на стене, где привыкли его видеть.

Смотрите, а он таки порвал свои узы, этот карандаш… Не так он был и прост, как казался, этот Простой Карандаш, - заметил кто-то.

Может быть, он уже на столе? Уже тайно вступил в объединение. И, глядишь, уже его председатель? - хихикнул кто-то в ответ.

Но карандаша не было на столе. Его нигде не было.

Напрасно его ищете, - позевывая своей страшной пастью, сказала старая точилка, - карандаш весь здесь, - сказала она, указав вверх, на рисунок, - и здесь, - показала она вниз, на пол, где лежали свежие карандашные стружки, - это все, что осталось от него…

Израсходовался ваш карандаш. Весь!

Надо сказать, что многие восприняли эту весть с облегчением. И тут же стали говорить о посмертном зачислении карандаша в творческое объединение, о посмертном издании его работ... и проч.

И только одна Роза действительно жила Карандашом, своим отважным Рыцарем…

… Художник взял опрыскиватель и покрыл розу водяной пылью, как фатою…

На секунду маэстро замер, любуясь ее красотой…

Затем он с удивлением взял со стола черный маркер, повертел его в руках, понюхал и, поморщившись, швырнул в мусорное ведро под столом.

В то же ведро он бережно собрал и стружки с пола.

Затем художник посмотрел на свежий рисунок на обоях, на котором задержал взгляд больше обычного. (Он сделал этот рисунок во время последнего ночного разговора по телефону с той самой девушкой, которой была предназначена наша роза и которая не пришла на свидание.)

Нервно походив по комнате, художник сделал движение к телефону, но остановился. Затем он оторвал от стены кусок обоев с нарисованной розой, хотел было бросить его на пол, но медленно оборвал обои по контуру рисунка и аккуратно положил рисунок на стол…

Художник улыбнулся, подмигнув ожившей и царственно распустившейся Розе, и вышел из своей мастерской…

А в мастерской остались только Роза и только простой Карандаш, ставшие прекрасным рисунком, где теперь они были неразлучно вместе, навсегда.

Они сегодня уезжали в далекую и прекрасную страну, туда, где нет худа, где царит одно добро.

Рисунок лежал на столе, как виза. И как штампы на визу, шлепались на рисунок с лепестков Розы капли росы…

Регистрационный номер 0048192 выдан для произведения:

Жили- были в картонной коробке цветные карандаши. Их было восемь братьев. Жили они дружно, помогали друг другу, делали так, чтобы всем было хорошо. Они создавали рисунки все вместе, потому работы у них всегда получались красивыми, яркими, сочными. И цвета у карандашей были яркими, у каждого свой: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый и черный.

Вот как-то раз заспорили братья, кто в их работе, в рисунке самый важный, самый главный, без какого цвета не обойтись. Желтый громко произнес: «Я - самый главный, без меня солнышка нет, не будет яркого солнечного света днем, а ночью останетесь без луны».Голубой стал спорить: « Я важнее, потому что без меня не будет неба, а солнышко живет на небе». Зеленый не соглашался и не собирался отступать, он говорил, что без него не будет травы и деревьев, будет пустыня. Красный молчал, потом и он вступил в спор: «Как вы мыслите жизнь без красного цвета? Как же красные розы, красное сердце, красные губы, красный закат?». Оранжевый не уступал: «Без меня не нарисуете апельсины, а ведь их так любят дети». Синий карандаш засмеялся и сказал: «А как вы нарисуете море без синего цвета: Я нужный цвет». Фиолетовый долго молчал, выслушав всех, он заявил: «Вы нужны, без сомнения, но без меня не обойтись, без меня не нарисовать сирень». Черный карандаш не вступал в полемику, пока все не выскажутся, потом он громко сказал: «Все это так, все нужны, но без меня не обходится ни одна краска, я подвожу, очерчиваю, оттеняю, а значит, я самый главный». Долго спорили карандаши, потом черный заявил: «Попробуйте жить без меня»,Красный придумал выход из ситуации и предложил он карандашам такое: пусть каждый рисует картину, к кому больше будут обращаться - тот и самый важный.

Карандаши принялись за работу. Вот желтый на своем листе нарисовал солнце вверху и одуванчики внизу листа, в середине домик, стал просить он голубой карандаш помочь нарисовать небо, зеленый - траву, красный - цветы, синий - реку, оранжевый - бабочек, фиолетовый - кусты сирени, черный - столы деревьев. Посмотрели на рисунок карандаши и поняли, что их сила - в единстве, по одиночке они ничего не стоят.

Жил-был на деревянной полочке Карандаш. Самый обычный, простой. Остро отточенный, в желтеньком камзольчике, с золотыми буковками на боку. Жил-поживал. Поглядывал на всех сверху и потихоньку вздыхал. Ах! Кому он нужен? Что он может сделать в своей жизни, чтобы порадовать окружающих? А надо сказать, что душа у карандаша была добрая и мягкая, об этом говорили золотые буковки на его боку, но Карандаш этого не знал. И все сокрушался.

Видел он однажды, как в руки к Мастеру попала кисточка, как сначала она всех стеснялась, а потом закружило ее в цветном вихре, и так она ярко танцевала, что оставила после себя ослепительный след. Вон он, висит на стене и все на него любуются. А Кисточка дружит и с банкой, и с красками, и с листом. И так у них весело, там, внизу.

А Карандаш лежит высоко, и не с кем ему словом перемолвиться. А ему так хотелось прижаться головой к белому листу, и рассказать о своей печали. Познакомиться с мягкой и веселой кисточкой. Поклониться строгой пузатой банке с водой. Ведь он был воспитанный Карандаш.

А за окном шумели деревья. Долгими, серыми, зимними вечерами, Мастер сочинял для Кисточки разноцветные и горячие танцы, и в комнате было тепло и солнечно как на морском побережье.

И вот, однажды…

Мастер зашел в комнату и щелкнул выключателем. Света не было. Щелкнул второй раз - ничего. Пощелкав для порядка пару раз, Мастер в задумчивости подошел к окну. В домах напротив – темнота. На улице стало совсем тихо. Вечер быстро наползал на неосвещенный город. В комнате было темнее, чем во дворе, и за окном хорошо различались стволы деревьев и их ветки-руки, раскинутые в стороны. Они чуть раскачивались на ветру и тихо шептались между собой.

Мастер постоял перед окном, потом быстрым движением руки снял с полки наш Карандаш и замер над белым листом бумаги. Карандаш смутился, он никогда не был так близко рядом со своей мечтой. Что же мне нужно сделать? Надо что-то сказать? Поздороваться? Карандаш лихорадочно соображал. Рука Мастера чуть сжимала его стройное тело и, непривыкший к такому обращению карандаш, еле дышал.

Мастер осторожно провел линию по чистому белому листу бумаги. ООО! Застонал про себя Карандаш. Я все испортил, после меня лист стал таким грязным! Что же делать?

Но Мастер продолжал вести линии. Они были короткими и длинными, иногда рука нажимала на Карандаш еле-еле, и тогда он мог вздохнуть свободно, а иногда на него давили так, что дыхание становилось прерывистым. И линии от этого становились разными: то жирными и блестящими, а то мягкими и чуть заметными. Мастер с головой ушел в работу, и вихрем его движений закрутило Карандаш. В какой-то миг, наш скромный Карандаш понял, что получает удовольствие от каждого соприкосновения с листом, от нажима руки на его камзольчик, от маленьких пауз, которые делает Мастер. Линии, линии, черточки, черточки…. Карандаш летал по листу бумаги в разные стороны. Этот танец был восхитительным, обворожительным, таинственным. Темнота, тишина, ветки деревьев за окном. Танец начал затихать. Движения руки Мастера стали более ровными, паузы стали более длительными.

И вдруг…вспыхнул свет. Так ярко, что все вокруг зажмурились и Кисточка, и Краски, и банка с водой. А белый лист, лежал и чуть подрагивал. А через секунду, когда все открыли глаза, легкий шепот пронесся над столом. Карандаш еще находился в руке Мастера, и тот, поднеся его к своим губам, одобрительно хмыкнул. На губах Мастера играла задумчивая улыбка.

И увидел Карандаш белый лист. И увидел свои следы на нем. И ахнул! Темные деревья за окном волшебным образом перенеслись на лист бумаги, они жили там своей жизнью, они покачивались от ветра, они дышали, от них веяло весной!!! И это сделал Он! Карандаш!

Мастер еще раз довольно хмыкнул и поставил Карандаш в подставку рядом с Кисточкой.

«Добрый вечер, Карандаш!» – о, счастье, с ним разговаривала Кисточка! - «Ты так прекрасно танцевал, что мы все с замиранием сердца следили за твоим танцем. Это было так волшебно!!! Баночка прослезилась, Краски высохли от напряжения, а я вся вытянулась в струнку, разглядывая твои следы. А лист, посмотри на него, он весь от счастья сворачиваться в трубочку начал».

И впрямь, края листа подрагивали и чуть сворачивались. «Спасибо тебе за такой прекрасный вечер!»

«Какое счастье, - подумал Карандаш, - я тоже кому-то нужен!» Но вслух он этого не сказал, потому что у него была очень тонкая и мягкая душа, о чем говорили золотые буковки на камзольчике, но это было уже неважно.

Ирина Шутова

Несмотря на известную веками народную мудрость, что «В споре рождается истина», жизнь часто доказывает обратное. Спор целесообразен в научных аспектах, в жизни человека чаще спорят сердцем...

Однако, спор — является частью нашей жизни и детки спорят друг с другом и с нами тоже нередко. Но мы ведь знаем, что самые тонкие вопросы с детками вполне решаемы . Приглашаю вас сегодня в мир сказки. Прогуляемся в стране фантазий и попутно покажем деткам, в какое русло лучше всего направлять возникший спор. Вас ждет сказка про спор карандашей.

Сказка «Однажды в коробке с карандашами...»

В большом магазине продавались в красивой красно-оранжево-желтой коробке. Снаружи это были вроде обычные карандаши, но если суметь подслушать их разговор, то можно услышать вот это:

— Я желтый, и лучше тебя, могу раскрасить море. Ведь не зря же один покупатель рассказывал про какое-то Жёлтое море, – яро восклицал желтый карандаш.

— А я, а я возьму и раскрашу одуванчики синим цветом. Получатся незабудки. Вот! – парировал ему в ответ Синий.

Желтый уже было хотел сказать еще что-то, но в этот момент продавщица взяла коробку в руки и передала высокой темноволосой женщине.

— Мой сынок, так любит рисовать. Целые приключения живут в его рисунках. – говорила она.

Карандаши смолкли. Они так радовались, что наконец-то ими будут рисовать, что забыли все разногласия и споры, и даже разговаривать не хотели, а то вдруг, женщина передумает их брать.

Но вот уже через полчаса, заветная коробка была передана пятилетнему мальчику Арсению, который даже запрыгал от радости, когда открыл коробку и увидел стройный ряд цветных остро-заточенных карандашей.

— Спасибо, мама! – воскликнул маленький и уселся за стол, на котором уже лежал белый лист бумаги.

Он осторожно высыпал на стол карандаши. Взял в руки желтый карандаш, и, задумавшись на мгновенье, в левом верхнем углу нарисовал круг. Но, вдруг он заметил, что круг получается синего цвета. Он еще раз посмотрел на выбранный карандаш, нет, он был желтый, и стержень желтый, а рисует синим! Вот так чудеса!

— Это не солнце, а какая-то неведомая планета получается… — сказал мальчик.

А желтый карандаш и сам не мог понять, что с ним не так. «Видно, заболел, я», — грустно думал он.

А Арсений тем временем взял в руки синий карандаш с синим стержнем и провел волнистую горизонтальную линию на листке. И…. планируемое море стало Желтым!

— Ох, это не море, а желтый песок какой-то… точно пустыня! – воскликнул мальчик, которого необыкновенные превращения карандашей стали только веселить.

Желтый и синий карандаши переглядывались и не могли понять, что же происходит. А Арсений в это время уже понял в чем проблема и сказал:

— Ну, раз вы не хотите рисовать, как положено, что же пусть будет неведомая страна …Спория. Но, я вас все-таки помирю, — загадочно сказал художник и взял в руки сразу оба карандаша.

Через мгновение на желтом песке вырос большой яркий сочный зеленый кактус!

— Мы вместе рождаем зеленый цвет! – радостно воскликнули карандаши. И нарисовали еще один кактус поменьше.

— Слушай, — не спеша произнес Жёлтый, — а давай не будем ссориться. Ведь и желтое солнце и синее море красивые.

— И зеленая листва и трава, — продолжил Синий карандаш.

С тех пор, они не ссорились и рисовали каждый своим цветом. А мальчик вырос и стал знаменитым художником необыкновенных картин с необыкновенными странами, планетами и пейзажами.

Обсудите с ребенком сказку. Здорово попробовать нарисовать сказку цветными карандашами! Или просто сделать главных героев — желтый и синий карандаши из бумаги и поселить их в любимую книжку со сказками.

Еще больше моих сказок читайте в рубрике « » или скачивайте мои книги со сказками .

Сказочного настроения и мира в ваших семьях!

С любовью,

Жил был простой карандаш. Жил он себе поживал, и вот однажды встретил он красивейшую ручку. Она была вся розовая и блестящая.

Подошел карандаш к ручке и сказал:
– Давай дружить.
– Вот еще, - ответила ему ручка.
– Ты такой простой, а я – красивая. Не буду с тобой дружить.
И ручка ушла.

Загрустил карандаш и пошел своей дорогой. Вдруг увидел он, что на дороге что- то блестит. Подошел он поближе и увидел, что это лужица розовых блестящих чернил, которую оставила после себя красивая ручка. Измазался карандаш в этих чернилах и тоже стал красивым.

А в это время мимо проходила та самая ручка. Увидела она красивый карандаш, он ей очень понравился, потому что был такой же, как она – розовый и блестящий. Подошла она к карандашу и сказала:
– Давай дружить.

Карандаш согласился. И стали они везде ходить вместе, разговаривали обо всем на свете, играли, смеялись, веселились, баловались, фокусы друг другу показывали. И вдруг упали в лужу. Чернила с карандаша смылись, и он снова стал простым.
Ручка рассердилась, потому что он её обманул, и сказала:

– Я от тебя уйду, потому что ты простой, и ты меня обманул. Ты измазался в моих чернилах и так и оставил. Я с тобой больше не дружу.

После этого ей встречались другие красивые карандаши, но они не хотели с ней дружить. Одни говорили, что они красивее её. Другие говорили, что они – карандаши, а она – ручка, и поэтому не будут с ней дружить.

Еще одни говорили: "Фу, ты какая-то блестящая, а мы то красненькие, голубенькие, сиреневенькие". Третьи соглашались с ней дружить, но они были такие скучные и неинтересные, что ручка сама от них уходила. Потом она подошла к самому последнему карандашу.
Он сказал:

– Ну давай чуть-чуть подружим.
Они немного погуляли, и он сказал:
– Мне не понравилось. Я не буду с тобой дружить.
Поняла тогда ручка, что ей было интересно только с простым карандашом.

Ручка обиделась и побежала скорей к тому простому карандашу, он шел медленно и даже пары шагов не отошел от лужи.
Подошла тогда ручка к нему и сказала:

–Давай с тобой дружить, все остальные хуже тебя.
Карандаш сказал:
– Правда? Прости и ты меня тоже. Я обманул тебя, когда измазался в красивых чернилах. Я только хотел понравиться тебе. И стали они снова дружить.

Тут прозвенел звонок, все ученики быстро сразу взяли неизвестные карандаши, которые у них лежали на партах, сложили их в свои пеналы и отправились домой, потому что был последний урок, и он закончился. А одна девочка взяла эти карандаш и ручку, положила их рядышком в красивый пенал и пошла домой. Так, ручка с карандашом каждый раз попадали в один пенал, и ручка была рядом с карандашом, а карандаш с ручкой. Вот так и закончилась эта сказка.

Злоказова Таисия Андреевна (7 лет),
г.Екатеринбург